«Не обманешь — не продашь», как торговали в астраханском гостином дворе

На улице Соборной (ныне Тредиаковского) до пожара 1918 г. располагался Русский гостиный двор. Сейчас на его месте часть Братского сада с могилой советских воинов, погибших на подступах к Астрахани во время Великой Отечественной войны.

Гостиный двор на протяжении веков отвечал «требованиям старинной астраханской торговли. Тут сосредотачивалась торговля с киргизами [казахами], калмыками, хивинцами и туркменами. Кочевники не любят европейских магазинов. Покупают исключительно днем, забравшись в полутемные, прохладные палатки, выходящие в крытый каменный коридор, часто поливаемый летом водою». Но во второй половине XIX в. «хивинская, бухарская и туркменская торговля в Астрахани почти совершенно прекратилась», в гостином доме стало много пустующих лавок, а в занятых торговали «дешевой одеждой, обувью, мебелью и пр.»[1]

Застроенный каменными палатками двор Гостиного дома именовался Вечерним базаром. «Покупатели по преимуществу — приезжие из уездов, обыватели с окраин города и, вообще, простой люд. Просты в своих обращениях с покупателями и торговцы Вечернего базара. Зазывание в свою лавочку, затаскивание покупателя к себе силою — самые обыкновенные явления, как и взаимные ссоры, ругань и драки торговцев из-за покупателей»[2]. Продавцы и покупатели разговаривали на повышенных тонах, на своем жаргоне «покупатель “галах” (спившийся оборванец) вел беседу с продавщицей, бабой хранившей на своем лице ошибки молодости, о качестве предлагаемого рванья». В Астрахани существовала даже поговорка «Чего орешь и лаешься, ты здесь не на Вечернем базаре»[3].

Краевед Г.Э. Гибшман собрал воспоминания астраханцев, служивших некогда в гостинодворских магазинах.

В магазин галантерейно-мануфактурных товаров зашла дама и потребовала показать хороший головной платок, который хотела купить прислуге, оговорив, что цена не имеет значения. Приказчик предложил массу платков, но они ей не понравились. Понимая, что имеет дело с глупой кичливой особой, приказчик достал с полки недорогой посредственного качества платок и рекомендовал его покупательнице. Товар был назван заграничным и дорогим, цена назначена в два — три раза выше, и дама его купила[4].

Вторую историю рассказал Павел Шубин, служивший в обувном магазине. По гостинодворским обувным магазинам ходил старик, присматривался к ловецким сапогам, но не покупал. Владелец заведения заключил пари с хозяином другого магазина, что его приказчик Шубин сможет продать сапоги старику. Павел Шубин для начала уговорил старика зайти в магазин, показывал товар. Убедившись, что тот вряд ли купит, опустил руку в левый карман, где лежало кольцо с бирюзой, надел его и на глазах старика как бы случайно уронил кольцо в сапог. Покупатель был готов сразу положить сапоги в мешок, но приказчик остановил его, сославшись на требование хозяина аккуратно отпускать товар. Сапоги завернули, обвязали бумагу бичевой, покупатель оплатил товар в кассе и направился к выходу. Возле двери Шубин остановил старика: «Простите, я, кажется, нечаянно уронил кольцо в Ваш сапог». Развернули сверток, достали из сапога кольцо, покупателю принесли извинения и вручили подарок от магазина: баночку мази и маленькую щеточку. Хозяин остался доволен, за выигранное пари он получил от соседа 75 или 100 рублей, приказчику в награду дал 3 рубля[5].

Другой владелец гостинодворского магазина, Скидальский, знавший несколько восточных языков, облачившись в чалму и халат, произнося изречения из Корана, сидел с четками в руках около своего заведения. Несведущие степняки, приезжавшие в город за покупками, принимали его за шейха или важную особу, кланялись, целовали руку. Скидальский интересовался с какой целью они пришли и предлагал пройти в свой магазин. Покупателей с почетом принимали, а затем «начинали обслуживать, т.е. обмеривать и обсчитывать <…>, перед окончательным расчетом растерявшемуся степняку дарили якобы по указанию Аги [хозяина] ситцевый платок, не забывая незаметно для степняка на светах включить стоимость платка в общий итог». Покупатели благодарили мнимого «агу» и отправлялись рассказывать о нем своим односельчанам с рекомендацией покупать только у Скидальского.

Скотоводы объединяли свои отары для продажи, вырученные бумажные деньги приглашали делить городского мусульманина, говорящего по-казахски. При них он раскладывал деньги по номиналам. «Каждому (примерно) из пяти степняков сначала раскладывал десятки, но вот остались две десятки и на пятерых их не хватает, татарин объявляет», что «”эти не делятся” и эти две десятки откладывает в сторону. Дать же скажем одному из степняков десятку, а другому две пятерки нельзя», потому что один из них посчитает себя обделенным, получив одну бумажку вместо двух. Оставшиеся менее пяти купюр по пяти рублей тоже будут отложены, «как неделящиеся». По окончании горожанин, как правило, получал «неделящиеся» купюры как плату за труды[6].

Широко использовали гостинодворцы популярные и в наше время дешевые распродажи. Во время «дешевок» сбывали остатки, неходовой товар, подчас гнилье, цену снижали вместо обещанных 20–30% на 10–12% или не снижали вовсе[7].

Алчность одного купца могла стать причиной распространения заразного заболевания. Он нанял бродяг, которые собрали кошмы с брошенных калмыцких юрт. Ранее в таких юртах скончались люди от считавшихся заразными болезней и, согласно традиции, были покинуты сородичами. Не прошедшие дезинфекцию кошмы доставили на ватную фабрику, из них выделали шерсть, которая была с выгодой продана купцом[8].

Однако в конце XIX — начале XX в. в условиях жесткой конкуренции и повышения уровня жизни подобные приемы коммерции уходили в прошлое. Была перестроена часть гостиного двора, там открылись новые магазины, где за правило были взяты безупречное обслуживание покупателей и высокое качество товара.

Автор: А.Н. Алиева

Иллюстрация:

Бочкарев И.М. Астрахань. Вечерний базар[Гостиный двор]. Открытка. Издание фотографа И.М. Бочкарева. Конец XIX в. АМЗ КП 40247/116.