Этнографические заметки о ногайцах
«Добродетель их выражается в гостеприимстве.
Вошедшего в кибитку непременно пригласят сесть,
напоят его и накормят...»
Павел Небольсин, 1851г.
Традиции тюркских народов отличаются самобытностью, многообразием культурных компонентов даже внутри одного этноса. Это связано с делением этносов на родо - племенные группы, которые сохраняли свои верования, обряды из поколения в поколение. Так в Астраханской области проживают казахи представители тринадцати родов, а ногайцы представлены целой цепочкой субкультур: кундровцы, юртовцы, алабугатцы, караногайцы.
Для региона характерно компактное проживание ногайцев в районах области. Кундровцы составляют кочевое племя, потомки которого сегодня проживают в Красноярском районе, где издавна имели кочевки, а в зимнее время «зимовки» в селениях Сеитовка, малая и большая Хожетаевка, Куянлы, Лапас, Малый и Большой Джанай, Почалык, Кишкентай-Арал, Ясын-Сокан, Брянский, Ланчуг и другие Хожетаевской волости Красноярского уезда. С приходом лета они выходили со скотом в неплодородную степь левого берега Волги, имея соседями с одной стороны калмыков, с другой - киргизов (совр. казахи) Внутренней Орды, со стороны Каспийского моря - селения государственных крестьян и земли береговых владельцев - князя Юсупова и Безбородко. Сами кундровские татары именуют себя «карагаш». Во второй половине XIX века по сведениям Астраханской палаты государственных имуществ кундровцев в Красноярском уезде насчитывалось 11157 душ обоего пола. Кундровцы, учитывая соседство с калмыками и казахами, происходило межэтническое взаимодействие, но чаще всего мужчины вступали в брак с киргизками, что оказало влияние на внешний облик. Среди кундровцев браки заключались только между лицами разных отделений рода.
Селения кундровцев Сеитовка и Хожетаевка были весьма обширны, их зимним жилищем были деревянные дома, имели до 800 дворов, выстроенных на русский лад русскими плотниками. Каждый двор был довольно обширным, окружен камышовым забором. С одного угла двора была поставлена изба окнами во двор, глухой стеной на улицу, в рамы окон вставлялось от шести до восьми мелких стекол. Изба разделялась перегородками на отделения, в первом - почти все пространство занимали нары, застеленные у бедных войлоком, у более зажиточных коврами. Во второй комнате устанавливалась белая печь с трубой. Печь вроде плиты, но была не похожа ни на русскую, ни на голландскую. С одной стороны у неё была заслонка для топки, но над местом, где разводится огонь, вмазывали сверх печи котелок. Такие печи приняты большей частью у простого народа, а также у приволжских немецких колонистов. Печь заднею стороною выходила в соседнюю комнату. В котле хозяева готовили калмыцкий чай и разную пищу. Полы в избе были тонкие из досок, положенных в один ряд. По стенам комнаты развешивалось носильное платье, а на полках расставлялась посуда из белой глины. В углах помещались сундуки с домашним скарбом или пустые, которые покрывались кошмами или ковриками. Рядом с избой ставились ворота, а остальные части двора обносились постройками: конюшнями, хлевами для овец. Печи топили камышом или навозом.
В конце XIX начале XX вв. ногайцы - карагаши (12-15 тыс. человек) сохранили полукочевой образ жизни, занимаясь исключительно скотоводством. С началом весны, а это где-то в середине марта, кундровцы выходили на кочевку, причем не селениями, а семьями, используя разборные юрты. Выкатывали к воротам арбы, впрягали или по паре волов или по верблюду. На арбы накладывали: на переднюю - кибитку и котлы, а на остальные арбы, а их бывает до десяти, накладывают разный скарб, утварь, сундуки и другие домашние вещи. Весь караван строился так: впереди шел скот - сначала лошади, за ними рогатый скот, а за ним овцы и козы, а каждое отделение замыкали погонщики. За ними следуют арбы, в которые сажали ребятишек, жен, девиц. Женщины сами погоняли упряжку. Шествие замыкали мужчины верхом на лошадях, а у кого не было лошади шли пешком, бедные люди вместо волов в арбы впрягали корову.
Выход на кочевку у кундровцев всегда был радостным событием, но не сопровождался празднеством, ограничиваясь тем, что семья могла зарезать барана, а мужчины выпить побольше айрана. Начало кочевки ассоциировалось у кочевников с началом благополучного и сытого периода. Молодые девушки и женщины надевали лучшие наряды, но ни песен, ни веселья не бывало. Кочуя по левому берегу Ахтубы, кундровцы стояли на месте от 2-4 недели, постепенно передвигаясь вслед за скотом. Случалось, что скот пасли все дальше и дальше от кибиток, такие отдаленные места кочевок назывались «отгонными пастбищами».
Кибитки кундровцев по форме и устройству заимствованы у калмыков. У бедных конический купол и обрешетка покрывались плетеными тростниковыми покрышками «чаканками», у зажиточных - чистой, иногда белой кошмой. Кибитки являлись центром традиционной культуры и имели глубоко символичное внутреннее убранство, орнаментацию каждого предмета, четко закрепленные хозяйственно-бытовые зоны.
Иностранные путешественники много писали о расселении, верованиях, одежде ногайцев: И. Шильтбергер, И. Барбаро, П. Иовий, Р. Клавихо, А. Контарини, А. Дженкинсон, Х. Берроу. С. Герберштейн. Ногайские женщины носили штаны, покрывала из льняных тканей. Свою продукцию предпочитали обменивать на готовое платье и другое необходимое для жизни. Деньги знали и использовали по назначению только богатые ногайцы. Кундровские женщины носили высокие шапки, обложенные внутри и снаружи фольгой, обшитые серебряными и даже золотыми монетами. Позже вместо монет стали пришивать костяные кружки двугривенные монеты. Женские шапки имеют форму сужающегося цилиндра, от него спускается широкая чадра, которой укрывались от глаз. Девичьи шапки были похожи на мужские только более миниатюрные, обшивались бархатом и шелковою материей, околышек делался не из овчины, а из лисьего меха, сзади спускались наверх бешмета косы, обвешанные на концах серебряными или медными подвесками. Женщины всегда убирали косы под платок.
Музейная коллекция насчитывает более 500 единиц предметов кочевого быта и костюмов ногайцев, многие их которых не имеют аналогов, около 100единиц экспонируется на музейной Этнографической выставке в Краеведческом музее.
Самые торжественные дни в жизни кундровских татар - окончание уразы, обрезание, свадьба, похороны. В свадьбах главное место занимал калым: бедный платил за невесту около 50 рублей серебром, а бывает и тысячу целковых. Калым платили не весь сразу. А по частям, после уплаты первой части калыма жених получал право посещать невесту не в урочное время.
Помимо главных религиозных праздников большое место у кочевников занимал «Навруз» - (в переводе с фарси - новый день). Праздник Нового года совпадает с весенним равноденствием и известен издавна. После распространения ислама в Иране и Средней Азии Навруз был запрещен, несмотря на преследования, широко отмечался в народе. Особенно популярны его обряды, связанные с практикой земледельцев, например, обряд первой борозды – начало весеннего сева. Праздник приходится в день весеннего равноденствия между 21 и 23 марта и это единственный праздник, который отмечался по солнечному, а не по лунному календарю.
У тюркских народов есть свои особенности празднования Навруза, но есть и общие черты – это гостеприимство, богатый стол, веселье особенно у молодежи, часто именно этот праздник приносил первые встречи и зарождение чувств, которые заканчивались вскоре свадьбой.
В Астраханской области Навруз особенно корпоративно отмечали юртовские татары. Он обычно начинался в слободе Царево или Тияк, и получил свое название «Амиль». В настоящее время-это Нариманово. Из Тияка праздник передвигался в другое юртовское селение Джемем (с. Три Протока), затем в Кзан (с. Башмаковка), далее в Карагалик или Карагалинское (с. Карагали), в Майлекуль (с. Яксатово). Праздник продвигался от центра к окраинам Казаул (с. Мошаик), Клакау, Биштубэ, Самек аулы и др. Каждый готовился к празднику: делали символические подарки для близких и родных, шили новую национальную одежду. Девушки готовили блюда из мяса и молозива - «пробудить ото сна», им угощали женихов, поскольку блюду приписывалась способность придать юношам духовную и физическую силу, пробудить чувство любви. Молодые люди дарили девушкам подарки: духи, душистое мыло, зеркало, гребенку. В канун праздника в каждом доме накрывали достархан - скатерть с различными сладостями. Для угощения соседей готовили похлебку «Наурыз кош»: осушеные зерна проса, пшеницы, кукурузы, риса, а также мясо, жир, лук, соль. Если лед был крепок, молодежь сел Яксатово, Башмаковка, Карагали устраивали совместные игры. В гости ездили целыми семействами с детьми, с взрослыми дочерьми, арбу запрягали лучшими лошадьми, убранными в красивые сбруи. Парни участвовали в скачках. На молодежных гуляньях были «атярым» - скачки, « керэш» - борьба, лазанье на столб. Победитель получал самый главный приз - овцу или барана. «Алтын-кабак» - вершина игр «Золотая тыква». Когда на высокий, длиной в несколько метров шест, привязывали монету, видимо золотую. Нужно было одним метким выстрелом срезать монету. На праздник было необходимо приготовить плов с тыквой и тыквенные пирожки «кабак бурек». Видимо тыква олицетворяла солнце и новый урожай, а рис-символ изобилия. Жители с. Татаро Башмаковка имели поговорку: «После Амиля нельзя есть тыкву, иначе оглохнешь». Дети тоже не оставались в стороне от праздника. До 1917 года ученики татарских школ и медресе направлялись в ближайшие села юртовских татар, где заходили в каждый двор, читали бат, посвященный Наврузу «Ша диван». Такая же традиция была и в селах, где мальчики ходили из дома в дом и пели «Ша диван», поздравляли хозяев, а те давали им угощения. Один из шакирдов, обходя с платком собравшихся, собирал деньги, которые потом отдавали хазряту (мулле).
«Да будет незыблем родной вам давлет!
И жить вам желаю я - тысячу лет!
А всем остальным - человеческий век!..»
«Бат о Наврузе» Первый стих.
Автор Г.Г. Карнаухова
