Накануне 1-ой. Война 1914-1918 гг.

Начало и конец – так можно сказать о Первой мировой: начало нового периода в развитии науки и техники, конец старых, традиционных взаимоотношений на планете. Попробуем рассмотреть цепь событий, доселе остававшихся за рамками повествования. Нас интересует теперь большой временной отрезок 1911 – 1914 – 1914 – 1918 годов.

При взгляде на мир конца XIX – начала XX столетий видно две тенденции: активные колонизаторские действия ведущих государств и, не менее активная, гонка вооружений, в которую включаются и «второстепенные» державы – Аргентина, Бразилия, Чили, Голландия, Греция.

Бросаются в глаза и следующие обстоятельства – подъём освободительной борьбы в колониях и национальных окраинах и, с другой стороны, растущие территориальные претензии различных государств.

При этом результаты порой «неожиданны». Как то – поражения Италии в войне с Эфиопией (1895 – 1896 гг.) и России в войне с Японией. Оба события исключительно показательны уже с той стороны, что с развитием международных отношений и усилением «периферий», становлением в них национальных институтов и организацией производства, «старым» державам приходилось напрягать несравненно больше сил, нежели ранее. Выход на мировую арену Германии и Японии (по выражению В. И. Ленина – «молодых хищников») ознаменовал и новый виток международных контактов – стремление к переделу сфер влияния.

Дряхлеющие империи, с устоявшимся столетиями привилегированным положением «верхов» и (хоть больше на бумаге) «титульных наций» превращались в тяжкую обузу, как для мира, так и для собственных народов (включая и «титульные»).

С другой стороны, национальные движения, активно поднимавшие голос протеста, начинают замыкаться, превращаясь в узко-консервативные, кондово-националистические кружки. Это и неудивительно. Основой, на которой поднимались эти сообщества, были узкие прослойки интеллигенции и фрондирующей буржуазии, лишённые связей с народом, да и рассматривающие народ как пассивную толпу, которую требуется облагодетельствовать в меру (опять же) понимания «благодетелей».

Наконец, решающей социальной силой того времени становится пролетариат. Этот факт социологи того времени упорно не желали замечать. Фактически, работы, посвящённые положению промышленных рабочих, мы увидим только среди исследователей «левого» фланга. Одной из первых была знаменитая «Положение рабочего класса в Англии», написанная молодым фабрикантом Фридрихом Энгельсом ещё в конце 40-х годов. Официозные же СМИ и экономисты того времени стремятся видеть проблемы в чём угодно, но не во внутренней политике «верхов» и не в колониальном гнёте, позиционируемых как несомненное «благо» для населения колоний. В чём это «благо» выражалось, мы видели в предыдущих статьях.

Сильные перемены произошли и в производстве. Всё больше применяются машины. Огромные фабрики вытесняют прежние (мануфактуры и полу-мануфактуры), сами объединяясь в картели.

Такое положение вещей неизбежно требовало строгого, опирающегося на точные, расчёты подхода к производству. Централизовались и финансы – банк, ещё недавно бывший простым хранилищем капитала, превращается в рычаг, а позднее и в рулевое устройство управления производством, вытесняя старую биржу.

Насколько современное положение вещей требовало иных подходов, свидетельствовал один случай, ставший хрестоматийным.

Весной 1869 года в состав Королевского Военно-морского флота вошёл броненосец «Кэптен». Спроектированный известным судостроителем капитаном Купером Кользом, «Кэптен» мыслился как корабль неуязвимый (на нём была 280 мм броня), с мощной артиллерией (4 орудия фирмы «Армстронг», калибра 305 мм, в двух вращающихся башнях), с паровой машиной, и … тремя трёхногими мачтами, оснащёнными традиционными парусами. Мачты были гордостью Кольза – они действительно были устойчивы, новшество состояло в отказе от вант. Эффективность парусного вооружения подтвердилась: на испытаниях «Кэптен» дал 10 узлов хода, шёл очень круто к ветру, лихо маневрировал под марселями, …

Октябрьской ночью 1870 года шквал ударил по марселям броненосца «Кэптен». Корабль опрокинулся и почти мгновенно ушёл на дно, унеся с собой и создателя – Кольза – находившегося на борту как наблюдатель.

Ещё во время разработки проекта инженер – судостроитель Э. Рид произвёл расчёты, которые заставили его усомниться в целесообразности установки парусного вооружения на броненосец. Была создана модель «Кэптена», на которой, в бассейне, были проведены испытания. Рид весьма точно предсказал судьбу корабля. Адмиралтейство отнеслось к разработкам Рида презрительно («шпак» будет учить морских пиратов), и корабль был построен.

После гибели «Кэптена» броненосцы начинают строиться без парусов, но правоту Рида (а заодно и Маркса) осознали далеко не вдруг, и далеко не все. Рид благодарности не получил. Картина знакомая. Но не считаться с положением Маркса, что «наука становиться производительной силой» было нельзя. Начинается развитие патентных и конструкторских бюро – производство резко дорожает – теперь много тратится на НИОКР (выражаясь современной терминологией). Начинается эпоха углублённой промышленной специализации, неизбежно приводившая к централизации промышленности – первому шагу к корпорациям.

Это приводило ещё и к тем последствиям, что теперь одному предприятию было не под силу создание также небольшого технического новшества. Требовался постоянный контакт с параллельными производствами, которые тоже гнались за прибылью. Требовалось соединить вместе звенья производственных цепочек. На первое место выдвинулся финансист – началась эпоха слияния промышленного и финансового капитала.

Нами отмечалась всё возрастающая активность промышленно развитых государств во второй половине XIX – начале XX веков. Результаты этих действий весьма точно предсказал Энгельс: он отметил сразу несколько обстоятельств ведущих к мировой войне. Одним из них Энгельс считал растущее производство вооружений, которое, в духе времени, достигло промышленных масштабов. Не менее важным обстоятельством Энгельс считал и неуклюжую, ведущуюся по абсолютистским образцам политику современных ему правительств, и алчность промышленных магнатов – вооружение становится источником сверхприбылей. Эпоха «классического» капитализма заканчивалась.

Война, которую усиленно подталкивали правящие круги ведущих держав, продолжалась четыре года. Она продемонстрировала два важных обстоятельства – возросшую мощь науки и полную неготовность к войне военных кругов, мыслящих шаблонно и узко. Всеми достижениями военного дела двадцатого столетия человечество обязано, в первую голову – науке. Недооценили «верхи» и «маленького человека».

Уже во второй половине 1915 года на фронтах отмечаются случаи «братаний», когда солдаты воюющих армий вдруг выходили из окопов и начинали запросто (с распитием спиртного) общаться, невзирая на языковые барьеры. И если эти «эксцессы» первоначально пытались пресекать, то уже через год офицеры не осмеливались вмешиваться: бессмысленность жестокой, невиданной ранее бойни для «громадного большинства» становилась всё более очевидной.

Неспокойным стал и тыл. Если первоначально шовинистический угар увлёк значительные слои населения воюющих стран, то уже к 1916 году «патриотические» порывы поутихли. Народы находились во взрывоопасном состоянии.

24 – 30 апреля 1916 года в Дублине провозглашена Ирландская республика и провозглашено временное правительство. В истории эти события получат название «Восстание на пасхальной неделе». Основой восстания, его становым хребтом, были рабочие промышленных предприятий, образовавшие Ирландскую гражданскую армию. В Ирландию спешно были брошены войска и полицейские части. Восстание было подавлено.

4 июля того же года в Ходженте, уездном городе громадной Российской империи, начались волнения в среде рабочих, преимущественно местных национальностей. Волнения быстро переросли в восстание. 17 июля 1916 года Туркестанский военный округ был объявлен на военном положении.

«Вскоре оно охватило Самаркандскую, Сырдарьинскую, Ферганскую, Закаспийскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, Семиреченскую, Тургайскую, Уральскую области с более чем 10-миллионным многонациональным населением», - сказано в БСЭ.

Волнения были стихийными, но они отражали настроение широких масс. При этом хоть эпизодически оно и принимало «антирусский» характер, в массе своей оно выступало под социальными лозунгами. Отмечались массовые уходы с предприятий рабочих, из байских и кулацких хозяйств – батраков, откочёвки вглубь территорий – в степь и горы, бегства за границу.

Немало было и вооружённых выступлений, уничтожений списков призывников, нападений на представителей царской администрации.

Численность активных участников восстания превысила 50 тыс. человек. Всего же в выступлениях участвовало до 1,5 млн. человек.

Примечательно, что автономистам и сепаратистам из местной знати не удалось использовать восстание в своих целях. И это восстание нельзя считать националистическим. Достаточно факта, что местные националисты – джадиды и алаш-ордынцы – стояли на верноподданнических позициях и помогали проведению мобилизаций. Внутри местных культурных слоёв было распространено убеждение о развитии культуры и языка при помощи и поддержке русской культуры. Этого направления неуклонно придерживались такие выдающиеся деятели литературы и искусства как Айни, Завки, Хамза, Джамбул и другие. Немало выдвинуло восстание и будущих красных командиров, среди них Икрамов, Миршарипов, Иманов, Ибрагимов.

Неспокойно было в колониях: заволновался Бенгал, начались выступления рабочих в Иране, забастовки рабочих военных предприятий Центральной России и Германии.    

В ночь с 25 на 26 октября 1917 года в Петрограде были арестованы члены Временного правительства. Власть перешла в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

23 декабря того же года в Париже военным министром Великобритании лордом Мильнером и премьер-министром Франции Клемансо было подписано соглашение.

Темой документа были организация военной интервенции в Россию с последующим разделом на «зоны влияния». Из разделённой «шкуры неубитого медведя» Англия претендовала на Север России, Закавказье, Кавказ и Среднюю Азию. Франция – на юг Украины, Крым и Бессарабию.

Советская Россия, на тот момент была главной темой обсуждения в любых кулуарах. Падения «большевицкого режима» ожидали, буквально, «со дня на день». Главнейшей ошибкой маститых политиков было всё тоже, старое как мир, убеждение в инфантильности и инертности народных масс. Серьёзным противником виделся только промышленный рабочий. Остальные же слои населения представлялись аморфной, покорной массой.

Первые декреты Советской власти даже не обсуждались всерьёз. Кого интересовало мнение «кучки экстремистов» поддерживаемых фабричными мастеровыми, солдатнёй и матроснёй?

В общем, «сильные мира сего» плохо разбирались в заваренной ими же каше.      

Вскоре правительствам Великих держав пришлось удивиться, а удивившись – пожалеть. «Классовая солидарность» оказалась куда более действенным оружием, чем представлялась ранее.

Гражданская война, как мы убедились, – давно тлевшая, нашла выход и повод. Неудавшийся раздел России через вовлечение её в «единое экономическое пространство» (сначала путём опутывания государственными долгами и коррумпирования царской родни и министров, потом – через Временное правительство) было решено произвести через прямое вторжение, с опорой на внутренние контрреволюционные элементы, под предлогом «спасения России». Но теперь предоставлялась возможность приобретения новых территорий: в английских документах появилась новая колония – Северная Россия, включавшая Кольский полуостров, Карелию, Архангельск, территории вокруг Белоозера и к северу от Каргополя.

Уже в апреле – августе 1918 года на территории России находились значительные контингенты войск вчерашних союзников.

Через месяц после подписания договора в Брест-Литовске Германия грубо нарушает его, начав оккупацию Кавказа и Украины.

Часто говорилось о «спасении России», о «несовместимости большевизма с цивилизацией». Но всё это представляется надуманным. Достаточно вспомнить, что во время конфликта на брестских переговорах союзники готовы были идти на любые договоры с большевиками, лишь бы Россия продолжала войну. Советский исследователь И. Минц в предисловии к труду У. Черчилля «Мировой кризис» сказал: «Слухи о разрыве между большевиками и немцами окрылили надежду на возврат России в войну. Как рукой сняло все разговоры – но только разговоры – об интервенции. Это могло бы толкнуть большевиков в объятия врагов, – так объясняет этот факт осведомленный автор, работавший над данным периодом. Союзнические военные представители буквально обивали пороги советских учреждений с обещанием помощи в борьбе против Германии. Наивно, однако, было бы думать, что они действительно собирались помогать большевикам».

Неубедителен и сам ход войны. Рядовой состав армии «цивилизованных народов» отнюдь не был единодушен в идее «защиты цивилизации».

Продемонстрировала Гражданская война и идейный раздрай между силами российской контрреволюции.

Её итоги не только поучительны, но и закономерны:

- как уже говорилось, мнения широких слоёв населения не учитывались вовсе. Большевики были чуть не единственной партией, всерьёз изучавшей интересы народных масс и имевшей долгосрочные программы;

- повторимся и о недооценке близости взглядов социальных слоёв различных государств занимающих соответствующие ниши; брожения в войсках союзников начались уже через несколько недель. Многие подразделения армий и экипажи кораблей оказались ненадёжными. Донесения офицеров британских и французских корпусов пестрят сообщениями о «пробольшевицких настроениях» в среде рядового состава.

Несмотря на подавляющее превосходство, союзники и белые армии не смогли продвинуться дальше занятия территорий, да и здесь жались к крупным центрам. Но и в промышленных центрах белые и интервенты чувствовали себя неуверенно: рабочие предприятий, в массе, не симпатизировали им, а наиболее активная (и, как правило, наиболее квалифицированная) их часть, либо сочувствовала «красным» либо активно их поддерживала.

Не сумели интервенты овладеть ситуацией и в «национальных окраинах» бывшей империи. Для многочисленного крестьянства Средней Азии и Закавказья интервенты и белые, ровно как меньшевики, эсеры, дашнаки и мусаватисты, автономисты и пантюркисты, были чужой и непонятной силой. Если на первых порах местные большевицкие комитеты допускали серьёзные ошибки (в том числе – в национальном вопросе), то уже к 1920 году положение стало улучшаться, началась поддержка Советов в среде местного дехканства.

Важным показателем является и факт крепкой Советской власти в Ташкенте и прилегающих к нему районах. Установившись 24 – 27 октября (стар. ст.) 1917 года, Власть Советов была здесь прочной на всём протяжении Гражданской войны.

Упорное сопротивление Советской России нашло живой отклик среди трудовых слоёв промышленно развитых государств. Причём такой, какой не ожидали правящие круги!

Англия весь 19 год была охвачена забастовками (более 2,5 млн. участвующих). В сентябре того же года создан национальный комитет «Руки прочь от России!». Начинаются волнения в экспедиционных корпусах, стоящих в России, - а их было немало:

- 3 января, расположенные в Фолкстоне, транспортные войска осадили военное министерство;

- между 27 и 31 января в Кале восстало более 3 тыс. солдат, для подавления были посланы две дивизии;

- 8 февраля более 3 тыс. солдат в Лондоне избрали совет солдатских депутатов.

«По обе стороны Па-де-Кале уже начинались возмущения и беспорядки, – пишет Черчилль. – За одну неделю из различных пунктов поступили сведения о более чем тридцати случаях неповиновения среди войск».

На начало 1919 года в России находилось более 120 тыс. человек английского контингента. На Чёрное море прибывали значительные силы Гранд-Флита (4 линкора). И эта сила, в условиях Советской России, становилась ненадёжной.

Аналогичной была ситуация и во Франции – массовые (1,2 млн. человек) забастовки, требования прекратить интервенцию. В конце февраля 1919 года, 58-й полк французской армии, стоявший под Тирасполем, отказался идти в бой. В первых числах апреля этому примеру последовал 7-й полк.

Вскоре, 19 апреля, на линкорах «Жан Бар» и «Франс», стоявших на севастопольском рейде, взвились красные флаги.

27 числа красный флаг на одесском рейде поднял линкор «Вальдек Руссо». Экипажи требовали прекращения войны и возвращения домой.

В Париже, 1 мая 1919 года, на улицы вышло 500 тыс. человек. Была объявлена 24-часовая стачка. Лозунги: «Мир без аннексий!», «Против антисоветской интервенции и высоких налогов на заработную плату!».            

В Италии рабочими был вновь выдвинут лозунг: «Сделать так, как в России!» Бастовало почти 2 млн. рабочих.

Практически, не было страны, где так или иначе не росла бы поддержка русской революции.

В середине 1919 года, по инициативе Анри Барбюса, возникла группа «Свет» («Кларте»). Группа развернула активную агитацию в поддержку Советской России. Активными участниками «Света» были Анатоль Франс, Ромен Роллан, Герберт Уэллс, Томас Харди.

Разгром интервентов в Средней Азии был серьёзной угрозой для английских колониальных владений.

Ненависть к белым армиям росла и в Китае.

В Монголии была создана Красная Армия, активно включившаяся в борьбу с семёновцами и унгерновцами.

При этом сами белые генералы и адмиралы упорно проводили на контролируемых территориях политику масштабного террора. От белых стали отворачиваться даже вчерашние потенциальные сторонники.

Финал был закономерен: к концу 1922 года на территории России не осталось ни одного интервента.

Наш рассказ был бы не совсем полон, если не указать на возникновение в разные годы, начиная с 1919, советских республик, на подавление которых неизменно бросались значительные силы. Венгерская Советская республика, Баварская Советская республика, Эльзасская Советская республика, Финляндская Советская республика, Литовско-Белорусская Советская республика (Лит-Бел)… Таков неполный перечень советских государств, существовавших в Европе в период 1919 – 1920 годов.

В 1919 году начнётся гражданская война в Ирландии, которая, с годичным перерывом, продлится до 1923 года.

В отставку были вынуждены уйти Орландо и Клемансо, набирала силы лейбористская партия в Англии. Но, пожалуй, наиболее важным и определяющим итогом бурных лет стало возникновение коммунистических партий в разных странах мира.

Этот процесс со стороны правительств и крупного капитала требовал немедленного и адекватного ответа.

Авторы: Второв А.В., Козырев А.В.