Легенды и предания, бытовавшие в устном народном творчестве народов Астраханского края

Астраханские легенды, предания и суеверия собирались на протяжении долгих столетий неравнодушными к родному краю земляками, путешественниками или носили устный характер и передавались из поколения в поколение. В них освещается история астраханского народа, его быт, нравы, культура, обычаи и воззрения. Хотя, первоначальная собирательская практика носила скорее любительский, нежели научный характер. Тем не менее, при систематизации и изучении таких фольклорных произведений, проливается свет на самые глубинные корни истории астраханского народа и края в целом. В этом плане определённый интерес представляют исторические предания. Как своеобразные памятники словесного искусства они являются важнейшим источником, в том числе, для изучения эстетических воззрений их создателей. Особое место в фольклорном жанре Нижнего Поволжья занимает народная агиография, представляющая собой разновидность жанра устной легенды. Художественная картина мира в народной агиографии имеет схожие черты с картиной мира в древнерусских житиях. Сюда можно отнести легенды о преподобном отроке Боголепе Черноярском, митрополите Иосифе и других местночтимых астраханских святых, а также легенды, связанные с культом главного покровителя нижневолжских ловцов и мореплавателей - святителем Николаем Мирликийским. Нельзя среди перечисленных тематических блоков Нижневолжских легенд не затронуть рассказы о местных святынях: сельских церквях, часовнях, почитаемых могилах и крестах, деревьях и камнях. Культ святых и легенды, связанные с этим встречается не только среди православного населения астраханского края, но и среди мусульман. Культ мусульманских святых вобрал в себя некоторые черты архаического культа предков и имеет доисламские корни. Так, например, к идейно-ритуальному комплексу культа предков принадлежат представления о важности родства между святым и его потомками. Когда-то именно они являлись потомственными хранителями могил святых. Почитание священных деревьев, трав и водоёмов при некоторых аулья также связано с доисламскими традициями тюрков Нижней Волги и имеет отношение к культу природы. Сегодня мы можем относиться с иронией к представлениям наших предков, но нельзя отрицать, что во многом они были мудрее нас. Не умом они оценивали этот мир, а внимали ему открытым сердцем. Не удивительно, что они знали и видели то, что скрыто от нашего взора и понимания. Старинные легенды и предания сохранили это недосягаемое большинству из нас знание, которое мы принимаем за сказочный вымысел.

Испокон веков народы Астраханского края подверглись процессам ассимиляции, что явилось закономерным следствием взаимодействия этносов и смешения фольклорных сюжетов, в чём и заключается их уникальность. Мы располагаем ограниченным количеством именно астраханских фольклорных текстов, так как устная традиция практически полностью прекратила свое существование, но записи, сделанные исследователями прошлого и современности представляют собой ценный материал для изучения. Большая заслуга в сборе местного фольклорного материала принадлежит Петровскому Обществу исследователей Астраханского края. Периодически выходили в свет сборники трудов Общества. Материалы Петровских исследователей печатались также на страницах местных периодических изданий, таких как «Астраханские Епархиальные Ведомости», «Астраханские губернские ведомости» и т.д.

Легенды и предания астраханских калмыков

Калмыцкий народ сохранил удивительные произведения устного творчества, традиции которых уходят корням в далёкое прошлое. Калмыцкие легенды и предания являются бесценным культурным наследием, в котором отражены древние поэтические воззрения на природу, быт, историческое видение, житейскую мудрость, психологию, нравственные идеалы и творческую фантазию калмыков. Ещё в древности среди монгольских племён бытовали разнообразные устные предания, которые складывались задолго до зарождения литературы монгольских народов. У каждого рода существовала своя родословная, которую он бережно хранил. Но кроме перечисления предков в этой родословной обязательно присутствовали предания рода. Историки говорят, что вплоть до XIII в. вся история монгольских народов в значительной степени состоит из устных легенд и преданий. Поэтому нередко исторические факты калмыцкого народа переплетаются с легендарными сведениями. Вообще, «домг» или «туаж», то есть калмыцкие предания до сих пор ещё недостаточно изученная часть калмыцкого народного искусства. Все легенды можно условно разделить на три вида — религиозные, исторические и социально-утопические. Особое место в калмыцком фольклоре занимали именно религиозные легенды, которые периодически печатались в XIX в. в «Астраханских Епархиальных Ведомостях». В этих калмыцких легендах очень заметны заимствования и следы религиозных представлений, которые возникли в период распада родового общества. Так, например, в калмыцких легендах и преданиях оставили след добуддийские верования калмыков такие как шаманизм, в более поздних калмыцких легендах ощутимо влияние христианства.

Из религиозных легенд астраханских калмыков

«Водопад и камень»

«Некогда хан Усень-Дебескертэ, по причине того, что порок торжествует над добродетелью, и что зло— первое начало, которое управляет над миром, впал в безутешную задумчивость. Прекрасная супруга его Джаджа была не в силах утолить его печаль. Вот однажды, из дальней степи явился отшельник с целью выручить хана от мрачной грусти, томящей его сердце. «Хан-сказал он - пойдём со мной, я покажу тебе одно место и докажу тебе, что рано или поздно добро восторжествует над злом». Хан согласился. Отшельник привёз его к одному водопаду, лившемуся на дикую скалу, и спросил, что он думает об этом водопаде и камне. Но хан, погружённый в задумчивость, молчал. Тогда отшельник взял его за руку и обвел вокруг скалы, указы- вая на расщелины, особенно на большую скважину, пробитую каплями водопада в середине камня. «Граниту этому более ста лет, он был вдвое больше чем теперь, но вода слабыми каплями раздробила его до половины. Дикая скала эта изображает добро и зло. Добродетель способна истребить, измолоть и стереть порок точно так же, как вода стёрла эту скалу. Но каждый, кто бы он не был, способен быть струёй, каплей или брызгом в соотношении к этому водопаду. Так и наши добродетели могут быть даже небольшим брызгом, но который также будет способствовать истреблению зла. Возвращайся спокойным хан и помни, что настанет день беспрерывной и вечной добродетели, и тогда мрак сожжётся лучами немеркнущего света» - сказал отшельник хану. Хан, очнувшись как бы от сна, вернулся обратно исцелённый от грусти, убедившись в истинности слов отшельника»[1]. Это легенда была напечатана в 1898 г. в одном из выпусков «Астраханских Епархиальных Ведомостей». Дело в том, что среди калмыков активно проводилась политика христианизации. Поэтому миссионеры, которые общались с астраханскими калмыками, собирали и записывали калмыцкие легенды и сказки. Круг персонажей калмыцкой сказки всегда разнообразен. Это представители разных слоев народа, фантастические и мифологические герои- шулмусы, мусы, мангасы. Помощниками сказочных персонажей является конь, слуги, Белый старец, мифическая птица Хан Гаруди. Сейчас, к сожалению, сказки, как и другие виды устного народного творчества калмыков, переживают период угасания. Становится редкостью запись большого количества сказок у одного сказителя. Между тем, по сей день сказка является неотъемлемой частью духовного мира калмыцкого народа и богатейшим источником мудрости.

Верования астраханских юртовских татар

У татарского этноса, одного из наиболее представительных среди тюркоязычных народов Нижнего Поволжья имеется своя самобытная история и культура. В Астраханской области сформировались свои этнические группы, среди которых выделяются «юртовские» татары, впервые упомянутые в записях английского путешественника Христофера Берроу ещё в XVI в. Юртовские татары являются одной из самых древних групп астраханских татар. Говорят, что их корни восходят к группе золотоордынского происхождения. Её основу составили переселившиеся под Астрахань ногайцы, выходцы из Большой Ногайской Орды и Орды Едисан, возможно, включившие в свой состав остатки прежнего тюркского населения Астраханского ханства. По мнению астраханских этнографов большое место в анимистических верованиях юртовцев занимают поверья об албасты - злом духе, связанном с водной стихией. Этот дух известен также среди тюркских, иранских, монгольских и кавказских народов. Албасты обычно представляется в облике уродливой женщины с длинными распущенными светлыми волосами. В представлениях тюркских народов этот дух обитает вблизи рек и других водных источников и может являться людям на берегу, расчёсывая волосы. В то же время дух может превращаться в любое животное или птицу. Ряд исследователей утверждает, что это очень древний образ, который не всегда был олицетворением зла. Первоначально это была добрая богиня плодородия и домашнего очага, но с распространением более развитых мифологических систем богиня была низведена до роли низших духов. Вообще все татарские мифические существа можно разделить на два вида: существа, обитающие в воде, и существа, живущие на суше. Не менее популярным предметом всевозможных поверий и сказаний у татар является образ змеи. В баснословных сказаниях татар все змеи чёрного цвета, за исключением змеи- «князька», который изображается белого цвета. Черные змеи всегда враждебно настроены по отношении к татарину, а белый благоволит ему, и даже имеет дар предвидения, чем татарин может воспользоваться во благо. К тому же, татары верили, что кожа змеи помогает при лихорадке. Если же змей проживёт более ста лет, то превращается в дракона, но для татар он не опасен. Хотя среди астраханских юртовских татар этот дракон является людоедом. Он прилетает в аул и поедает людей. Но существует герой – батыр, который в татарских сказках дракона в поединке и спасает мирных жителей. Существует даже предание о происхождении названия города Астрахани. Придание впервые было приведено османским автором Эвлия Челеби в XVII в. в сочинении «Сейахат-намэ» («Книга путешествий»): «В древние времена этот город (Астрахань. – А.С.) лежал в развалинах и в нём находился дракон-аждерха. Пожирая всех сынов человеческих, обитающих в степи Хейхат, и всех живых тварей, он погубил несколько стран. Впоследствии некий хан-богатырь убил этого дракона, а всю округу сделал безопасной и благоустроенной – поэтому эту страну стали называть Аждерхан». По прошествии тысячи лет, дракон может превратиться в юху-девицу. Эта девица способна принимать различные образы и иметь необыкновенную красоту. Красавица будет являться татарину с целью навредить ему. Татарин может влюбиться в неё и даже жениться. При этом муж непременно пламенно и горячо будет любить свою супругу, но постепенно чахнуть и умирать. Главная цель юхи- извести татарина. Но в некоторых татарских сказках описывается подвиг юноши, который почувствовав, что женат на злой юхе, смог избавиться от неё. Есть в татарских сказках и поверьях образ злой старухи, схожий с образом Бабы-Яги из русских сказок. Только зовут старуху Убыр. Она также как и Баба-Яга живёт в глуши и попасть к ней может татарин, который сбился с пути. Живут они в избушках, только уже не на курьих ножках. Но описываются случаи, когда отважные татары в поисках какой-то необходимой информации или потере чего-то очень важного сами направлялись к злой старухе. О месте нахождения старухи узнать не так просто. Но татары верили, что нужно идти, куда глаза глядят, а дальше путь укажет красавица, сидящая на берегу и расчёсывающая волосы. Это жена духа диу-пэри, молодая татарка, похищенная ещё в детском возрасте этим чудовищем. Интересн тот факт, что духи пери по своему происхождению имеют тесную связь и аналогию с иранской мифологией. Этот факт по мнению астраханского этнографа Сызранова А.В. «… объясняется древними этнокультурными контактами предков современных тюркских народов с ираноязычным населением евразийских степей»[2].

Река Волга в мифических представлениях народов Астраханского края

«Долгое время берега реки являлись обиталищем различных кочевых племён. Начиная с великого переселения народов здесь побывали гунны, савиры, авары, печенеги, кипчаки. В XIII в. Поволжье было завоёвано монголами и вошло в состав Золотой Орды. После её распада образовалось несколько татарских государств и Ногайская Орда. Смена государств и господствующих этносов приводила к смене языков. Но, как правило, ни одна культура не исчезала бесследно и сохранялась в качестве наследия пережитков и заимствований. Это относится и к материальной культуре, и духовной сфере-языку, фольклору. Здесь великая река завершает свой путь, разветвляясь на множество рукавов, образующих широкую дельту, поэтому на протяжении нескольких столетий этот регион мыслится как не только символ вольницы, изобилия, разгула, но и опасной стихии. Культурное освоение региона казаками и русскими подданными проявился в формировании культа реки. Одним из ярких признаков русского освоения Поволжья стало использование образа Волги в песенном и былинном фольклоре. Функция образа реки в национальных картинах мира многообразна: река выступает в качестве оси мира, река – медиатор, родоначальник, предок, река – граница между мирами, река носитель информации и место забвения. Культ реки-кормилицы был чрезвычайно распространён в традиционных культурах и являлся важным элементом сакральной топографии. Например бытовало сказание о реках Волга, Сож и Днепр. Считалось, что их слепой отец решил наделить каждую реку землёй и объявил о своем решении дочерям, но скрыл замысел от сына Днепра. Но Днепр подслушал обещание отца подарить Соже лучшие места, Волгу наделить красивыми поселениями, а Днепру оставить болота да мхи. Проснулась утром Волга, отец дал ей благословение и пустил течь, но Днепр пошел на хитрость. Он отличался от сестер тем, что тело его было гладким. Чтобы выдать себя за Сож, Днепр обернул руки паклей. Отец ощупал руки Днепра, принял его за вторую дочь и тоже отпустил течь. Пробудившейся последней Сожи достались болотистые места. Многолетние наблюдения народа над тем, что Вазуза вскрывается ото льда, как бы «просыпается» раньше Волги и своим ледоходом «будит» ее, послужили источником другого сказания о споре Волги и Вуазы. «Волга с Bазузой долго спорили, кто из них умнее, сильнее и достойнее большего почета. Спорили, спорили, друг друга не переспорили и решились вот на какое дело. «Давай вместе ляжем спать, а кто прежде встанет и скорее придет к морю Хвалынскому, та из нас умнее, и сильнее, и почету достойнее». Легла Волга спать, легла и Baзуза. Да ночью встала Baзуза потихоньку, убежала от Волги, выбрала себе дорогу и прямее и ближе и потекла. Проснувшись, Волга пошла ни тихо, ни скоро, а как следует; в Зубиове догнала Вазузу, да так грозно, что Вазуза испугалась, назвалась меньшою сестрою и просила Волгу принять ее к себе на руки и снести в море Хвалынское. А все-таки Вазуза весною раньше просыпается и будит Волгу от зимнего сна»[3].

1. Астраханские епархиальные ведомости. Астрахань, 1898. № 17
2. Афанасьев А. Народные русские сказки. Т.1. М. 1984 г.
3. Баязитова Ф. С. Астраханские татары: Духовная наследие: семейно-бытовая, обрядовая терминология и фольклор / Ф. С. Баязитов. – Казань, 2002.
4. Виноградова Л. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М.2000г.
5. Сызранов А.В. «Демонологический фольклор астраханских татар» — Статьи — Народная культура — Каталог статей — http://astinform.ru/ астраханский новостной портал
6. Усманова А. Р. Этномузыкальные параллели татар и тюркских этнических групп (ногайцев-карагашей, туркмен и казахов) Астраханской области : автореф. дис. канд. искусств. / А. Р. Усманова Саратов, 2008