Астраханские губернаторы. Павел Семёнович Попов

Интересной и значимой фигурой в политике Астраханского региона в первой четверти XIX века был Павел Семёнович Попов. П.С. Попов - генерал-майор, командир Астраханского казачьего полка; родился в 1757 г.; происходил «из Волжских дворян», в службу вступил 1-го мая 1771 г. в Бугское казачье войско, в 1787 году произведен был в прапорщики и в 1788 году назначен полковым квартирмистром там же.

 10-го марта 1790 г. перешел в Астраханское казачье войско с чином капитана и в декабре того же года произведен был в майоры.

 24-го января и 29-го апреля 1799 г. П.С. Попов  получил рескрипты императора Павла, коими ему предписывалось содержать под своим начальством кордонную стражу от Астрахани по Каспийскому морю до устьев Урала; затем, служа в том же войске, Попов получил чины подполковника (25-го апреля 1799 г.) и полковника  (29-го апреля 1800 г.). 11 февраля 1801 г. был назначен командиром Астраханского казачьего полка, и 11 марта 1801 года был произведен в генерал-майоры за усмирение и выведение из-за Урала и приведение в подданство России 7000 кибиток киргиз-кайсаков, а вскоре был пожалован кавалером ордена св. Иоанна Иерусалимского. Скончался 12-го мая 1815 года.

Попов принимал, с отличием, участие в походах и сражениях 1-й и 2-й Турецкой кампании, причем под Очаковом был ранен саблей в лицо, а при штурме крепости получил рану в бок; под Бендерами он с небольшим отрядом неоднократно был посылаем «для схватывания турецкого языка, которого доставлял в самое нужное время»; в 1790 г. П.С.Попов находился при штурме Измаила, был ранен картечью в ногу и за храбрость получил золотой знак отличия[1].

С учреждением в 1804 году Астраханского Казачьего войска в Казачебугоринской станице (в настоящее время – микрорайон  судоверфи им.Кирова, Ленинский район г.Астрахани) помещался войсковой штаб, полковое управление и также были размещены два лазарета (богадельни) для бедных казаков. Всё это придавало Донской церкви, как главному храму астраханского казачества, особый статус. Но внешний вид храма – небольшого и неказистого никак не соответствовал этому положению.

Бывший в то время наказным атаманом Астраханского Казачьего войска, известный деятель своего времени, богач, генерал-майор, Павел Семёнович Попов решил выстроить в Казачебугоринской станице новый каменный храм на свои средства. В 1811 году было приступлено к постройке. Все рабочие, участвовавшие в строительстве, были крепостными генерал-майора Попова. Камень-дикарник для храма возили из его поместья – села Отрадное, располагавшегося на правом берегу Волги, в 7 верстах вниз по течению от города Царицына. Кирпич делали тут же – на Казачьем бугре. Но генерал-майор Попов не дожил до окончания строительства храма. Его достраивали сыновья. В 1816 году атаман войска Донского генерал Платов и сыновья генерал-майора П.С. Попова: сотник Егор Попов и хорунжий Кирилл Попов – обратились с прошением к Астраханскому архиепископу Гаию (Токаову), где говорилось, что «начатая в 1811 году по Высочайшему повелению о строении каменной церкви, а не деревянной, построенной на Казачьем бугре, покойным их родителем генералом П.С. Поповым, каменная церковь во имя Донской Божией Матери ныне по старанию их окончена и приведена в надлежащий порядок, а посему просят об освящёнии оной церкви в день храмового праздника».

19 августа 1816 года новая Донская церковь была освящена архиепископом Гаием. Старая деревянная церковь продолжала оставаться на этом же бугре до 1824 года, и в ней два-три раза в год совершалось богослужение. 5 ноября 1824 года последовало распоряжение Астраханского архиепископа Мефодия (Пишнячевского): «Вследствие донесения обер-священника армии и флота Державина, храм этот перенести в станицу Косикинскую».[2]

П.С.Попова в первую очередь вспоминают в связи с другим знаменитым историческим деятелем  - ханом (султаном) Букеем.

Сохранился документ от 15 ноября 1807 г. (N 2. 1807 г. ноября 15) «Прошение хана Букея Нуралиханова - Астраханскому вице-губернатору Малиновскому о защите и присылке казаков для охраны».

В документе, в частности, сообщается: «Первый из султанов возымел желание удалиться от меньшей орды, от неспокойной их жизни с подвластными разных отделений киргиз-кайсаками, и по всемилостивейшему благоволению великого государя императора перешел, с помощью г-на ген.-майора и кавалера Павла Семеновича Попова, со Степной на внутреннюю сторону, и я тогда пленясь с подвластными таковою благоденственною и покойною жизнью, каковую имел в трехлетнее пребывание и питал себя навсегдашнею надеждою препроводить в оной, но в прошедшую зиму от подвластных высокостепенного хана Джантюри киргизов разные чинены были обиды и угон лошадей, о чем я тогда ж относился по начальствам, как и ныне, со испрошением возврата разного скота, однако не имел счастья воспользоваться удовольствием…».

В 2013 г. астраханский писатель Геннадий Павлович Васильев завершил работу над новым историческим романом «Хан Букей». Роман дает повод напомнить нашим читателям  о роли Астраханской губернии в судьбе хана Букея, об историческом переселении казахов Младшего жуза в междуречье Волги и Урала по последнему указу императора Павла I в марте 1801 года. В интервью корреспонденту газеты «Волга» Нине Ивановне Куликовой автор романа рассказал, что его заинтересовал именно период сомнений уже немолодого осторожного хана Букея, «с надеждой и опаской смотрящего в сторону России. Тогда его соотечественники неоднозначно высказывались о намерениях Букея перейти через реку Урал и принять российское подданство, даже родной брат султан Каратай грозил ему смертью. В это самое трудное для Младшего жуза время  хан Букей встретил  понимание и поддержку казачьего полковника, командира Астраханского казачьего полка Павла Семёновича Попова. Так случилось, что эти люди, принадлежащие разным народам и разным культурам, прониклись чувством ответственности за важное для обоих народов дело - переселение казахов в Россию, что приносило пользу как казахам, так и русским. Россия получала животноводческое сырьё для промышленности и укрепление своих восточных границ, а казахи - защиту от посягательства других народов на независимость и обеспечение сбыта своей животноводческой продукции. Общее дело сдружило хана Букея и Попова так крепко, что они уже не могли жить друг без друга, да и умерли они, как солдаты на своём боевом посту, в один 1815 год с разницей в несколько дней, ни на шаг не отступив от намеченной цели.

Хан Букей сыграл судьбоносную роль в жизни многих казахов Младшего жуза. Это великий сын казахского народа. Дальнозоркий политик, искренне и беззаветно любящий свой народ, он в самом начале XIX века привёл свой народ в приволжские степи, положив начало многовековой дружбы между русским и казахским народами. Да и похоронен хан Букей на астраханской земле»[3].

Подробно тему взаимоотношений Букея с российскими властями изучает астраханский краевед А.Истилеев. Вот что он пишет.

«11 марта 1801 года император Павел I издал указ: «Председательствующего в ханском совете киргиз-кайсацкой Малой орды Букея султана, сына Нурали-хана, принимаю к себе охотно, позволяю кочевать там, где пожелает, и в знак моего благоволения назначаю медаль золотую с моим портретом, которую носить на шее на чёрной (мальтийской) ленте». В ночь на 12 марта Павел I погиб в результате заговора. Осенью того же года Букей с преданными ему султанами перешёл в эти степи, отделившись навсегда от Малой орды, и с того времени возникла здесь новая орда, приняв первое своё наименование от султана Букея, второе – от положения своего внутри империи – то есть Внутренняя. Султан Букей за эти годы наладил хорошие отношения с атаманом астраханского казачьего войска Павлом Семёновичем Поповым (он участник русско-турецких войн, произведён в генерал-майоры 11 марта 1801 г. «за приведение в подданство России 7000 кибиток киргиз-кайсаков»).

Также убедив советами и доводами брата Шигая и Сырым батыра – влиятельных лиц среди казахских родов, Букей вместе с ними стал склонять народ к перекочёвке. Вот как описывает события журналист того периода Евреинов: «…Султан Букей понял, как должно возвыситься его значение. Когда он успеет перевести за правый берег Урала более или менее киргизов, и, отделяясь таким образом от Малой орды, будет особо управляющим лицом. Почти с ханской властью, тогда как за Уралом он был только членом ханского совета. Но одного влияния Букея оказалось мало, хотя многие и уважали его ум и знаменитое для киргизов происхождение. Потребовались резкий пример, сильная воля. То и другое представлял в себе Сырым батыр – лицо замечательное в событиях Малой орды второй половины 18 столетия. Ордынцы видели в нём свою славу, потому что самым простым своим происхождением Сырым принадлежал им... Таким образом две воли увлекли за собой до 30 тысяч народа с их жильём, имуществом и скотоводством в новую привольную сторону и доставили им, сами не понимая того, истинные средства к скорейшему развитию нравственного состояния и благосостояния». Что имели переселенцы за душой? Безусловно, народ был беден. Его в Малой орде терзала борьба вельмож за власть, существовали межродовые стычки, бесконечные барымта (угон скота), поэтому Букей отчасти выступал в роли спасителя, предлагая подвластным родам переход на междуречье. Естественно, и российские власти, уступая опустевшую территорию после ухода калмыков в 1771 году в Китай, ждали от новых переселенцев выгоды.

Сразу же после восшествия на престол Александр I интересуется положением султана Букея. В свою очередь, астраханский губернатор Тенишев запрашивает генерал-майора Попова: «...сколько вследствие сего высочайшего указа через реку Урал перешло кибиток киргизов и сколько при них скота? …также и какой пользы на предбудущее время для России от них ожидать можно?».

Попов отвечает: «1. Что их (казахов – авт.) в октябре месяце перешло на сей сторону в 5001 кибитке по щёту обоего пола 22775 душ, и сверх того ещё продолжают переправу… 4. Заводить селения разве тогда можно будет, когда они (казахи) привыкнут и обрусеют, а теперь, как ещё с небольшим месяц, нигде и никаких селений не заведено; кроме что Букей султан просит выстроить ему деревянный дом на казённый счёт для собственного пребывания на Каспийском берегу.

5. Польза, ожидаемая от них, та, что когда они с великим числом скота останутся, какой при них было прежде, то оный будет в России и не будут пользоваться им хивинцы и бухарцы, как до сего делалось; народ же сей, когда обрусеет, то останется на таком точно основании, как и другой в Астраханской губернии азиатский народ, кочевые калмыки и трухменския татара»…

На междуречье тишины не было. Букей 15 декабря 1803 года сообщает инспектору астраханского кордона генерал-майору И.И. Завалишину о том, что его старшины, направленные для наведения порядка, на переправах были избиты людьми «трухменского» хана Перали. При этом они пригрозили им, что доберутся до Букея – убьют его или отвезут к Перали.

После разбирательства Завалишин сообщает министру внутренних дел графу В.П. Кочубею так: «…Неосмотрительный перепуск на зимовку в нашу степь ныне Перали хана… кроме явного вреда краю, ни малейшей пользы не приносит по той причине, что подвластные его большею частию упражняются в воровстве на Эмбе, захватывая наших промышленников... только сему хищничеству крайне нужно положить преграду…– постановя между ним и киргисцами и подвластными Букею рубежом Урал. Тогда безопасность в наших степях восстановится, и она, избавясь от воров, по спокойному в ней пребыванию Букеевых подвластных может со временем чрез умножение скотоводства произвесть изобилие в первом жизненном припасе. Сообщение их с русскими поселениями, кои опасаться их более уже не станут, поумягчит, может быть, дикие их нравы и тем заманит, наконец, и к оседлости…».

Однако выясняется и другая сторона медали. 12 мая 1804 года командир Астраханского казачьего полка Попов, обеспокоенный уходом многих казахских родов назад за Урал из-за недовольства действиями российских властей, сообщает тому же министру: «…Таковая потеря в побеге киргизцов истинно, сколько мне известно, последовала от разных притеснений господина генерал-майора Завалишина, ибо он, вместо того, чтобы им… делать ласкательства, обходился с ними наравне подчинённой какой ни на есть военной команды, не отпустя даже и брата Букей султана в С.-Петербург для принесения Его Императорскому Величеству от киргизского хана и подвластного ему народа милостивое их в Россию принятие с верным достоуверением, что в скором времени намерены были и другие соплемянники сих перешедших киргизцов также добровольно переселиться чрез моё старание в российское подданство до 5000 кибиток».

Нелегко приходится Букею в те годы: с одной стороны ему грозит брат султан Каратай, которому не досталось ханское достоинство в Малой орде (там после отказа от престола Айшуака ханом в 1805 году был утверждён его сын Жантюри, которого Каратай 2 ноября 1809 года убивает и во всеуслышание заявляет, что заставит вернуться назад Букея и расправится с ним, так как считал его основным соперником на престол – авт.), с другой, у него не складываются отношения с Завалишиным, сменившим его друга Попова, были неурядицы и среди родов.

Но он усердно борется за власть, пишет письма влиятельным лицам российского правительства. В одном из них – в прошении министру военных и сухопутных сил С.К. Вязмитинову от 22 февраля 1806 года – есть такие слова: «Прошу также ни меня, ни дел моих не поручать управлению астраханского начальства, которое дела производит только на бумаге и единственно для провождении времени в своём заседании, а не к надлежащей отечеству пользе. Ныне же начальство сие намеревается землю отвесть калмыкам, которые, очень известно мне, что каждый имеет её обширную, и даже богаты, и что на той земле, которую им хотят отдать, может кочевать 20000 кибиток, где прежде кочевало 80000, и которая всемилостивейшее нам пожалована кочевья моего…». Настойчивость султана Букея, надо полагать, оценили в царском дворе. Там думали, как разрегулировать ситуацию. После убийства Жантюри в течение двух с половиной лет в Малой орде фактически не было ханской власти. Наконец, в 1812 году «собравшийся киргизский народ в числе более 7000 человек для выбора нового хана… по долговременному состязанию разделился на две партии, и выбрали из среды султанов двух ханов: кочующие на Астраханских степях – султана Букея, а кочующие по реке Сыр-Дарье – султана Ширгазы Айшуака». Так была поставлена точка: на междуречье создано новое государственное формирование в составе России. В очень скором времени Внутренняя орда стала крупнейшим поставщиком мяса, шерсти, шкур на юге России, также она обеспечивала охрану рубежей Отечества[4].

П.С.Попов, как можно судить по некоторым данным, отличался жесткостью в принятии решений. Вообще, война 1812 г. заставила губернские власти усилить меры по сохранению порядка, обеспечению «тишины и спокойствия»… Астраханскому полицмейстеру Смагину предписывалось осуществлять «неусыпный» надзор за проживавшими и приезжавшими в город иностранцами, а городничим уездных городов Черного Яра, Енотаевска, Красного Яра рапортовать о ситуации на местах, особенно в отношении подозрительных иностранцев, которых, впрочем, там не оказалось.

Командиру Астраханского казачьего полка генерал-майору П.С. Попову следовало откомандировать в ведомство городской полиции 10 конных и 15 пеших казаков при двух благонадежных офицерах для совершения ночного объезда по городу.  Однако  крутой нрав и твердость в пресечении нарушений казаками были не по душе  многим астраханцам, испытавшим на себе  «притеснения и обиды» от них. Например, полицмейстер Смагин просил Попова возвратить в полк пятидесятника  Дадашева с командой «прикомандированных» казаков, поскольку те, во время ночного обхода  28 ноября 1812 года, «прибили» унтер-офицера морского ведомства Григория  Рыбоховлева, отвели его  «на  съезжий двор», продержав там  всю ночь и потребовав 10 рублей за освобождение из-под стражи[5].  

Данные о П.С.Попове содержатся в ряде источников: Архив Капитула орденов, св. № 218 (Дела думы военного ордена, кн. I) и др. дела; «Восточные Известия» 1815 г., № 39, стр. 305-308 (тут же и эпитафия ему, в стихах); В. Скворцов, «Историко-статистический очерк Астраханского казачьего войска», Саратов. 1890, стр. 33 и сл., 53; «Русский Инвалид» 1816 г., № 55; «Сборник Импер. Русск. Историч. Общ.», т. 62, стр. 174; «Журналы Комитета Министров», т. I.

Сведения собственно о смерти П.С. Попова находятся в астраханской газете «Восточные известия», издаваемой с 1813 по 1816 годы И.А. фон Вейскгопфеном[6]. Из статьи в «Восточных известиях» узнаем о том, что генерал-майор и кавалер П.С. Попов скончался на 58-м году жизни, и проводить его в последний путь пришли многие астраханцы, хранившие о нем добрую память. Незадолго до своей смерти П.С.Попов потерял жену и старшего сына. В статье-некрологе приведена эпитафия:

«И верою и правдой

Как доблий Роский воин

Попов Отечеству служил;

Монархом награждаем был

И был земных наград достоин!

Как друг, отец и семьянин,

Щаслив был дружбой, кругом чад:

Под знаменем Креста усердный

Церкви сын

Так да сподобится на небеси наград!»

К сожалению, никакими точными сведениями непосредственно о месте захоронения Попова мы не располагаем.

Тем не менее, исходя из имеющихся знаний о развитии астраханских кладбищ, можно сделать предположение.

П.С. Попов был похоронен, скорее всего, или рядом с Донской церковью, в настоящее время не сохранившейся – как и погост (кладбище) рядом с ней.  Или же он был похоронен на кладбище церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Архиерейском саду (позже Покрово-Болдинский монастырь), сейчас район  Покровской рощи, куда население станицы ходило на службы.  Ни эта церковь, ни кладбище Покрово-Болдинского могнастыря не сохранились. На территории этого кладбища были похоронены и другие видные астраханские деятели – в частности, основатель картинной галереи П.М. Догадин. Однако даже следов, даже самого места их захоронения установить сегодня нельзя.

Если предположить, что П.С.Попов все-таки был захоронен на так называемом Старом кладбище г. Астрахани  (ул. Софьи Перовской), то, скорее всего, на самой его старой части – Афонском кладбище, которая также сегодня не сохранилась.

Единственным целесообразным решением об увековечивании памяти П.С. Попова является создание кенотафа – пустой гробницы (усыпальницы), имеющей мемориальное значение, именно на территории Старого кладбища г. Астрахани.

Причины:

1) Сейчас это кладбище является старейшим в городе;

2) На нем сохранились могилы видных астраханских и российских деятелей XIX-XX вв.;

3) В настоящее время реализуется межведомственный волонтерский проект «Очистим историческую память от мусора» (по инициативе Астраханского музея-заповедника) с целью расчистить территорию кладбища от мусора и подготовить его к музеефикации;

4) Возведение такого мемориала – в частности, совместно Астраханской областью и Казахстаном – укрепит статус кладбища как памятника истории и культуры и будет способствовать его популяризации, сохранению и включению в мемориальные и патриотические маршруты.

Автор

Радмила Анатольевна Таркова,

ученый секретарь ОГБУК «Астраханский музей-заповедник»